Трагическая судьба Cтепана Трохимчука

Роман Вольнодумов

71 год назад, 4 января 1945 года, трагически погиб от рук палачей НКВД активист ОУН-Б и офицер УПА Степан Трохимчук, носивший псевдо «Судьба» «Недоля», что переводится на русский как «судьба». Представляю вниманию читателей материал о жизни и боевом пути этой незаурядной личности, посвятившей свою жизнь борьбе за освобождение своего народа от нацистской и большевистской оккупации и возрождению Украинского национального государства. Материал скомпилирован мной из двух статей украинских публицистов с небольшими дополнениями от меня.

16 июня 1944 г. оперативная группа НКВД обнаружила в селе Пустомиты Тучинского района хранилище. В нём находились двое мужчин, одним из которых оказался куренной УПА Степан Трохимчук, псевдо «Судьба», «Кирея». Задержанных доставили в районный отдел НКВД, где и провели первый допрос.

Начало пути. Семья

13 июля 1909 в семье Климента Сергеевича и Анны Самойловны Трохимчуков, которые проживали в городке Тучин Ровенского уезда Волынской губернии, родился мальчик. Уже на следующий день его окрестил священник местной Преображенской церкви, и малыш получил имя Степан.

Родители мальчика поженились в октябре 1908 года. На момент бракосочетания жениху, Клименту Сергеевичу Трохимчука, было только семнадцать полных лет, а невесте, Анне Самойловне из рода Гирак, – двадцать. Образовавшаяся семья была бедной, занималась сельским хозяйством, которое и послужило для неё основным источником изобилия. В будущем, во время допросов в органах НКВД, «Судьба» вспоминал, что уже с детских лет отец прививал ему любовь к земле, часто говорил: «Работай, сын, почитай землю, вырастешь, хорошим хозяином станешь».

Начало 1919 года принесло несчастье. Сначала в феврале ушёл из жизни дед, а в марте не стало отца. Умер в молодом возрасте от тифа, не дожив две недели до рождения в семье ещё одного ребёнка – девочки. Мать Трохимчука второй раз вышла замуж за Челюка Кирилла Игнатьевича. Отныне Степан проживал в обновлённой семье.

Пятый слева в верхнем ряду Степан Климентьевич Трохимчук

Образование, которое получил Степан, составляло всего 2 класса средней школы. Несмотря на это, он был достаточно грамотным человеком, поскольку активно занимался самообразованием, о чём неоднократно говорится в материалах уголовного дела.

Юношеские годы парня проходили в условиях притеснения украинцев со стороны польских властей. Под влиянием этих обстоятельств Степан заинтересовался националистической литературой. С большим интересом он следил за ходом судебного процесса над участниками покушения на министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого. Покушение было совершено 15 июня 1934 года в ответ на политику пацификации украинцев, которой руководил Перацкий. Фельдшер Гуменюк, который проживал неподалеку от семьи Трохимчука, в подробностях объяснял Степану, кем являются обвиняемые, представшие перед польским судом. «Это люди, – говорил он, – которые во имя идеи освобождения украинского народа готовы пойти на виселицу. В них несокрушимая воля. Вот у кого мы должны учиться жить и бороться».

Между чужих сил

В 1931 году Степана Трохимчука призвали в польское войско, где он проходил службу рядовым солдатом. В 1933-м был демобилизован и вернулся домой. В 1937 году мать и неродной отец разошлись, а Степан вместе с братом и тремя сёстрами остались проживать с матерью. Семья продолжала заниматься сельским хозяйством. В собственности имели корову, лошадь и 6 гектаров земли.

В августе 1939 года Степана Трохимчука вдруг опять призвали в польское войско и отправили на немецкую границу. Первого сентября произошло нападение Германии на Польшу. Степану пришлось участвовать в боях с немцами в районе Явора Львовской области. Как отмечает Степан, в настоящее время он мысленно спрашивал себя, за кого и за что он должен воевать? Война есть путь решения политического спора между немцами и поляками. Но причём здесь украинцы? Почему он проливает кровь за поляков, которые угнетали его народ?

В связи с этими соображениями в начале сентября 1939 года в бою под селом Добровляны, расположенного к юго-западу от Львова, Трохимчук сдался в плен немецким войскам. В Добровлянах его вместе с другими военнопленными отправили в город Ярослав (Польша), а оттуда по железной дороге в город Хаммер (Вестфалия, Германия). Туда они прибыли в конце сентября и были размещены в лагере для военнопленных. Через две недели Степана вызвали в канцелярию лагеря и передали в распоряжение помещика фон Паленгардта, который забрал его в составе группы из 25 человек к себе в имение в село Брингауз. Здесь они работали до июня 1940 года. После сообщили, что в ближайшее время их отправят на родину.

Через несколько дней группу завезли в лагерь военнопленных в город Хаммер. Здесь они узнали, что в соответствии с заключённым между СССР и Германией соглашением граждане, проживавшие до начала немецко-польского противостояния на территории Западной Украины, должны быть отправлены на родину. Но при этом было отмечено, что Советский Союз принимать их не желает, поскольку считает, что среди них много больных. Именно поэтому первая партия военнопленных, отправленных домой, органы советской власти вернули обратно. Это сообщение вызвало среди пленных волну недоверия и возмущения против большевиков. Хотя, как выяснилось впоследствии, оно носило провокационный характер.

В это же время в лагерь прибыли представители Украинского национального объединения (УНО), которые агитировали пленных вступать в ряды этой организации. Определённые выводы о необходимости дальнейшей борьбы с захватчиками сделал и Степан Трохимчук. В сентябре 1940 года Трохимчука отправили из лагеря военнопленных в город Нейштадт (Судеты, Чехия) к какому-то немцу, у которого он отработал четыре месяца.

В январе 1941 года Степана вместе с другими украинцами-военнопленными вызвали для прохождения медицинской комиссии, которая отправила его в Дрезден на курсы специалистов металлообрабатывающей индустрии. На этих курсах занималось около 100 человек, преимущественно украинцы, бельгийцы и голландцы. По завершению курсов Трохимчук был освобождён из плена и устроился слесарем на военный завод в Дрезден, который изготовлял броню для танков.

Во время работы на заводе Степан сталкивался со своими земляками, выходцами из Западной Украины. Собираясь вечерами, они читали националистическую литературу, изучали программу украинских националистов, биографии руководителей украинского националистического движения, в частности, Симона Петлюры и Евгения Коновальца. Вскоре к украинцам приехал представитель бандеровской организации ОУН из города Гамбург и предложил им присоединиться к упомянутой структуре. Таким образом, в начале 1941 года Степан Трохимчук вошёл в бандеровское крыло Организации украинских националистов.

С началом Советско-германской войны тот же представитель вновь прибыл в Дрезден и провёл агитацию за возвращение в Западную Украину для борьбы против советской власти. С этой целью Трохимчук в составе группы украинцев поехал в Вену (Австрия), где должны были формироваться специальные отряды из украинцев для отправки на германо-советский фронт.

В Вену группа прибыла в середину июля 1941-го. Оттуда её на автомобиле завезли в село Зитендорф (Австрия), где всех обмундировали, вооружили и зачислили в украинский легион. Последний был укомплектован исключительно из украинцев численностью 400 человек. Командовал легионом майор Евген Побигущий (беспартийный украинский националист, ветеран УГА, который летом 1943 года стал командиром батальона дивизии СС «Галичина», а в 1945 году полковником УНА – примечание Романа Вольнодумова), а его заместителем был Барабаш. Командирами рот были Абрамчук, Уртинский и Ковальчук.

В двадцатых числах июля 1941-го легион был отправлен в город Дубоссары (Молдова), где он находился до начала августа. И вдруг немцы разоружили легион, а личный состав отправили обратно в Австрию, в село Забередорф (15 км от Вены). Причиной разоружения, как отмечал сам Трохимчук, стал конфликт между Бандерой и немецкими оккупационными властями по поводу построения самостоятельного украинского государства. Конфликт показал, что немцы рассматривают Украину всего лишь как свою колонию.

Перед бывшими украинскими «легионерами» встала дилемма: либо любым способом вырваться домой, на родину, где развернуть активную националистическую деятельность, либо продолжать бессмысленное прозябание в лагере в тоскливом ожидании решения своей судьбы ...

Но вскоре судьба улыбнулась. Небольшими группами – численностью по 10-15 человек – украинцев начали отправлять на родину. Трохимчук попал на отправку во вторую партию. В декабре 1941 года он из Вены через Краков-Львов-Ровно уехал к семье в городок Тучин.

Окончательный выбор

Как позднее отмечал Степан, после двухлетнего отсутствия он вернулся домой с вполне сформировавшимися националистическими убеждениями, как идейный сторонник построения независимого украинского государства.

Прибыв домой, Трохимчук сразу же установил связь с Тучинским районным руководителем ОУН-Б Прокопом Полищуком, начал посещать собрания бандеровцев. Вскоре познакомился с активными членами ОУНовской организации Тучина: Андреем Пашковцем, Демьяном Легорем, Никитой Лавариком. На собраниях участники обменивались мнениями о текущих событиях. Трохимчук рассказывал о состоянии украинцев в ​​Германии, о деятельности ОУНовцев за рубежом, о политике «мельниковцев» и другое. Зато Пашковец и другие информировали о подпольной деятельности в условиях советской власти, о своём отношении к большевикам и немцам и о перспективах революционной борьбы ОУНовцев.

Однажды в мае 1942 года районный руководитель ОУН Прокоп Полищук предложил Степану Трохимчуку устроиться на работу в так называемую украинскую вспомогательную полицию, поскольку немцы начали проводить мобилизацию в рабочие батальоны в Ровно, а Полищук считал, что Трохимчук в интересах организации должен оставаться в Тучине. Выполняя это указание, Степан пошёл к коменданту полиции, который принял его на работу. В августе 1942 года Трохимчука назначили заместителем коменданта полиции Тучинского района. После нападения в ноябре 1942-го советских сил на Тучин весь личный состав полиции перевели в город Гоща, а гощанскую полицию – в Тучин. Впоследствии Трохимчука назначили комендантом полиции Гощанского района. По некоторым другим данным, с 13 сентября по 13 ноября 1942 года Трохимчук преподавал на курсах жандармерии в Киеве.

В январе 1943 года Степан получил приказ от руководства ОУНовской организации покинуть службу в полиции и по возможности вместе с полицейскими, захватив оружие, исчезнуть в лес. Склонить всю полицию на свою сторону Трохимчуку не удалось. Он не стал рисковать, ведь некоторые из полицейских были настроены пронемецки и могли бы его предать, но семь человек Степан убедил покинуть службу в полиции и с оружием разойтись по домам в ожидании сигнала к поднятию борьбы за независимую Украину. Сам же Трохимчук, захватив своё оружие, пошёл в село Колоденка Ровенского района, где проживал его тесть, и стал у него скрываться.

Неизвестной остаётся точная дата бракосочетания Трохимчука. Однако известно, что его жену звали Любовь Максимовна, 1921 года рождения, родом из села Колоденка Ровенского района. В 1943 году у супругов родился сын Олег.

В марте 1943-го к Степану прибыл участник Службы безопасности ОУН-Б\УПА Тучинского района «Нечипор» и передал указание районного коменданта СБ Андрея Пашковця «Коваля» немедленно прийти к нему в село Горыньград. Уже при встрече с «Ковалем» последний передал Трохимчуку приказ районного провода ОУН-Б приступить к исполнению обязанностей сотенного Тучинского района. В его функции входил разъезд по сёлам и проведение с молодёжью занятий по военной подготовке. Тогда же «Коваль» присвоил Степану Трохимчуку подпольное псевдо «Судьба».

Трохимчук начинает ряд мероприятий по созданию отрядов народной самообороны, которая впоследствии станет основой для развёртывания на её базе сотни УПА. Отряд достаточно быстро набрал в количестве, ведь Тучин, где проводил свою деятельность Трохимчук, имел опыт организованного здесь летом 1941-го вооружённого отдела под командованием руководителя ОУН-Б на Волыни Владимира Робитницкого. Далее курень «Судьбы» будет носить имя этого выдающегося подпольщика.

В борьбе с нацизмом

Боевым крещением сотни «Судьбы» стало нападение в начале весны вместе с группой старшинской подготовки на охрану (14 немцев) деревянного моста через реку Горынь вблизи городка Тучин. Завязался бой. Повстанцам не удалось завладеть мостом, но они его повредили. В этом бою был ранен 1 повстанец – Александр Андрийчук («Удод», «Марко», «Маленький»). Благодаря повстанцам был сорван вывоз из Тучина собранного оккупационной администрацией зерна и другой продукции.

24 марта 1943 сотня «Судьбы» вместе с сотнями «Жука» (сотенной Бричко Иосиф), «Очманом» (сотенной Шевчук Дмитрий Несторович) и «Клена» (сотенной Новак Григорий Анисимович), всего численностью около 200 бойцов УПА, совершили отчаянное нападение на немецкий концлагерь Осада Креховецкого. Концлагерь находился в селе Новая Украинка (современное название) Ровенского района и охранялся немцами и поляками. Повстанцы убили 52 охранника и сотрудника лагерной администрации (включая коменданта), освободили 176 заключённых и захватили 180 единиц огнестрельного оружия. Среди повстанцев погибло двое: Михаил Верещук и Феодосий Токарец, один повстанец – Николай Грудинин – был ранен.

В июне 1943 года Трохимчука снова вызвал «Кузнец» и объявил решение районного руководства ОУН-Б о его назначении командиром районной сотни (роты) УПА. Сотня насчитывала около 100 человек, преимущественно жителей Тучинского района. Заместителем «Судьбы» был «Ворон» (Довгалец Андрей из села Пустомиты). Командирами чот (взводов) были:

«Лев» – 26-27 лет, уроженец восточных областей Украины, бывший военнослужащий Красной армии, бежавший из немецкого плена;

«Волновой» – Полищук Пётр, уроженец и житель села Шубков Тучинского района;

«Гонта» – Чалюк Михаил, уроженец и житель города Тучин. 

Первый справа в верхнем ряду Степан Климентьевич Трохимчук

Летом 1943 повстанцы продолжили и активизировали борьбу с немцами. В июне в Тучине бойцы Трохимчука сожгли дом крайсляндвирта вместе с документацией на отправку населения в Германию и на сдачу продуктов. Планы оккупантов были сорваны. Чуть позже отряд Трохимчука напал нa гapбapню (завод по производству кожи) в том же Tyчине. Немецкая охрана спряталась в бункерах. После этой акции пoвстaнцы зaвладели большим количеством кожи (около 100 фуp). Жеpтв среди пoвстaнцев не былo. Все отдали в распоряжение командира ВО «Зарево» Ивана Литвинчука («Дубового») для пошива сапог воинам УПА, которые дислоцировались в северных районах Ровенской области. А с фабрики, которая располагалась в помещении бывшего польского полицейского, повстанцы забрали тёплую одежду и другие изделия, которые должны были отправляться немцам на фронт. После этого нападения гитлеровцы в отместку расстреляли в Тучине семью Клюков – пять человек.

«Судьба» не остановился и организовал нападение нa мaслoзaвoд в селе Пyстoмиты (ныне Гoщaнский pайон, Ровенская область). Охрана разбежалась, и повстанцы забрали с собой много разнообразной продукции на нужды УПА. Далее отдел «Судьбы» помешал немцам ограбить жителей села Большая Совпа Березновского района на Ровенщине, и вскоре после этого даёт бой польским шовинистам, которые служили немцам, на колонии Люцинов Гoщaнскoгo paйoна нa Ровенщине. 10 августа пoвстaнцы зaбpaли все лекарства из аптеки в больнице в Тучине, a тaкже все лекарственные принадлежности из немецкого госпиталя. В конце августа Трохимчук осуществляет ещё одну масштабную акцию. По договорённости с охраной, состоящей из украинцев, он вывозит из немецких складов оружие, которое размещалась в селе Городище (Ровенский район): четыре подводы винтовок и одну подводу боеприпасов к ним. В завершение «горячего лета» отдел «Судьбы» разоружил немцев (около 15 человек) в бункере в местечке Тучин. Сопротивления и, соответственно, жертв не было (такое толерантное отношение к немцам объясняется тем, что это были бойцы Вермахта, а не карательных структур: отделы УПА обычно без колебаний уничтожали немецких гражданских чиновников, членов НСДАП, ССовцев, гестаповцев, полицейских и чинов СД, но при этом, как правило, оставляли в живых военнослужащих Вермахта, с которым рассчитывали договориться о нейтралитете и даже возможном сотрудничестве в будущем, поэтому ограничивались их разоружением – Р.В.).

Масштабы влияния Трохимчука на ситуацию в Тучинском районе можно понять по воспоминаниям очевидца – украинского селянина, сотрудничавшего с УПА: «Судьбе», в противовес немецкой, удалось организовать свою административно-хозяйственную власть в районе. Крестьяне сдавали хлебопоставки зерна немцам довольно скудно, зато кто сколько мог свозили зерно и другую продукцию на партизанские заготовительные пункты, хоронили в укромных местах или закапывали в землю». Воспоминания подтверждаются и документами. В частности, отчёт проводника Тучинского повстанческого района №30 Ровенского округа «Ярового» от 31 августа 1943 года, а также отчёт коменданта этого же района «Сыча» от 3 ноября 1943-го дают подтверждения факта установки достаточно эффективной административной, хозяйственной и военной власти ОУН-УПА везде в районе, кроме, собственно, города Тучина, который немцы избрали своим центром.

По приказу надрайонного коменданта по организационно-мобилизационной работе «Самары» в августе 1943 года «Судьба» передал сотню своему заместителю «Ворону», который вместе с ней перешёл в распоряжение командира куреня восточной группы УПА «Кватиренко». В то же время «Самара» предложил «Судьбе» организовать курень из местных жителей. При этом он отметил, что базой для организации куреня послужит сотня «Жука», направляемая в распоряжение Трохимчука с Гощанского района.

Через несколько дней эта сотня в составе 40-50 человек во главе с командиром «Жуком» прибыла к «Судьбе» в село Пустовиты, где он в то время дислоцировался. Впоследствии в его распоряжение прибыло 70 человек от командира сотни «Черноты». За счёт этих людей «Судьба» пополнил сотню «Жука» и в течение 2-3-х недель проводил с ними военные занятия. После этого, согласно приказу «Самары», отправил их в Гощанский район в распоряжение командира куреня «Ясеня». При «Судьбе» осталось 30-35 человек, возглавлять которых он назначил Дмитра «Очмана» из села Чудница. Постепенно Трохимчук пополнял эту группу, и на момент приближения линии фронта «Очман» уже возглавил сотню.

Курень «Судьбы» был так называемым территориальным куренем, что подчинялся непосредственно надрайонному руководству и служил своего рода пунктом, где происходило обучение, оформление и создание боевых сотен для их отправки в УПА.

Эту же информацию подтвердит в будущем во время допроса один из соратников Трохимчука, участник УПА, уроженец села Речица Тучинского района, Катеринчук Лаврентий Адамович, псевдо «Крапива». Вот что он скажет: «Курень «Судьбы» был так называемым территориальным куренем, то есть своего рода пунктом, где готовились кадры для действующих отрядов УПА. После того как сотня была подготовлена ​​и прошла курс обучения в курене «Судьбы», она направлялась в одну из действующих групп УПА, а в курень поступали новые люди». Но подчинённые Трохимчуку части участвовали и в боевых акциях, не ограничиваясь только обучением.

Организационный момент ненадолго дал немцам успокоиться. «Судьба» отметил своё кадровое повышение повторным нападением на кoнцлагерь Осaдa Кpeхoвeцкого, во время которого были убиты несколько немцев. Повстанческий отчёт сообщает о хороших трофеях: 300 овец, 25 лошадей, 9 телег, 9 упряжек, 2 ружья и 200 штук патронов к ним. Вскоре после этого, один из отделов куреня Трохимчука снова ворвался в Тучин. Повстанцам удалось захватить скот.

Октябрь принёс УПА и её тылу новую мощную волну нацистского террора и антипартизанских акций, которые сводились в основном к массированной бомбардировке с самолётов, обстреливанию из артиллерии крупных лесных массивов и уничтожению сёл. Так, в частности, на территории деятельности куреня «Судьбы» сожгли из самолётов села Kopoстятин (ныне Малиновка, Гощанский район, Ровенская область), Cинее (ныне Садовое, Гощанский район, Ровенская область), Пустoмиты (Гощанский район, Ровенская область).

Однако активность и наглость подразделений УПА под самым носом у рейхскомиссара Эрика Коха (штаб которого находился в Ровно) не утихала, что, безусловно, раздражало немцев. 1 ноября 1943 года, пользуясь тем, что крупные повстанческие силы были сосредоточены в районе Припяти для борьбы с советскими партизанами, немецкие части СС провели большие и скоординированные карательные акции в двух направлениях «Колки-Клевань-Ровно» и «Ровно-Тучин-Березно-Степань-Колки-Кварц». Наступление было, действительно, беспрецедентным. Например, по свидетельству разведки УПА, в один только Тучинский район стянули около 2000 гитлеровцев, очевидно, для облавы в лесу. Однако в ходе операции разбить повстанцев не удалось. Маневрируя, сотням УПА «Судьбы» удавалось вырваться даже из таких стальных объятий карателей. Разъярённые оккупанты перекинулись на гражданское население. Целый месяц они творили в районе страшные зверства, апогеем которых можно назвать расправу над селом Пустомиты, осуществлённую 17 ноября. Нацисты расстреляли 367 человек (из них 60% – женщины), около 100 забрали в Тучин, где подвергли страшным пыткам, требуя выдать «Судьбу» и повстанцев. Село было сожжено дотла. То, что немцы с такой ужасной ненавистью уничтожили именно Пустомиты, нельзя назвать случайностью: на лесных хуторах поблизости находился постой куреня Трохимчука, а само село было своеобразной резиденцией повстанцев края. В свете этого судьба, которая постигла Пустомиты, перекликается с расправой над «столицей» Колковской республики УПА – городком Колки, прошедшей 1 ноября 1943 года незадолго до карательной акции в Пустомитах.

Отдадим должное героизму и мученичеству повстанцев и их сторонников: даже несмотря на такое колоссальное давление, повстанческое движение и националистическое подполье устояли. «Судьба» и на этот раз оказался неуловимым. Тогда немцы прибегают к довольно неожиданному шагу – идут на переговоры. Встречу организовала родная сестра Трохимчука Ольга, которая работала в управе крайсляндвирта Рихтера переводчиком (кроме того, Ольга была разведчицей и связной краевого провода ОУН-Б). В воспоминаниях сохранились обстоятельства этого события. Переговоры оказались, по сути, безрезультатными, но имели ужасные последствия для семьи Трохимчука. Нацисты арестовали Ольгу и подвергли страшным пыткам. Одновременно нацисты уничтожили её мать, мужа и малолетнего сына.

В январе 1944 года началось большое наступление Первого и Второго украинских фронтов Красной армии, вошедшего в историю как Житомирско-Бердичевская и Кировоградская операции. Исчезали любые иллюзии на долгосрочную задержку нацистов в Украине. «Судьба» умело воспользовался передислокацией немецких войск на фронт и ослаблением нацистов на местах и ​​нанёс отступающим немцам прощальный удар: сотенной в очередной раз напал на городок Тучин в начале января; повстанцам удалось забрать награбленный немцами скот, который раздали людям, а также муку из местного мельницы.

Борьба с большевиками

27 января красноармейцы начинают Луцко-Ровенскую наступательную операцию, которая длилась до 11 февраля 1944 года. По её результатам войскам Вермахта было нанесено сокрушительное поражение. Волынь снова оказалась в лапах советской власти. Для «Судьбы», как и для УПА в целом, «освобождение» Красной армией Украины, в том числе и Волыни, означало лишь смену одной оккупационной власти на другую. Но появление нового врага диктовало новые правила борьбы.

В освобождённых в 1944 году от немцев районах был проведён целый ряд мероприятий для пополнения рядов Красной армии. Вместе с пополнением советских вооружённых сил ставилась задача лишить УПА возможности привлекать необходимые людские резервы для собственных целей. Знало советское руководство и о проведении мобилизации мужского населения Волыни в ряды УПА ещё до прихода Красной армии. Поэтому обстоятельства требовали от «Лесной армии» решительных действий. Руководство военного округа «Богун» прибегает к повторной форсированной мобилизации.

Под конец января 1944 года «Судьба» получил указание надрайонного ОУНовского руководства о том, что временно, на период передвижения линии советско-германского фронта, необходимо распустить рядовой состав по домам, а командному составу скрыться. Указание было выполнено. Распустив личный состав сотни, «Судьба» скрывался у своей двоюродной сестры – Ярмольчук Стефы, которая проживала в Тучине.

После того как фронт переместился через реку Горынь, «Самара» через связных «Лебедя» и «Ярового» вызвал «Судьбу» к себе на Бугринский хутор Гощанского района. Трохимчука он принял в присутствии надрайонного коменданта ОУН-Б «Матроса», надрайонного коменданта СБ «Зенона» (фамилия Войтович, уроженец и житель села Даничив бывшего Межирицкого района) и надрайонного референта пропаганды «Плотины». От них «Судьба» получил указание немедленно приступить к организации куреня путём сбора всех лиц, которые в период немецкой оккупации были участниками УПА. Одновременно следовало призывать для службы в УПА новые контингенты лиц, имеющих военную подготовку.

Надрайонный комендант СБ «Зенон» сообщил, что он дал указания всем районным комендантам СБ о проведении соответствующих мероприятий по обеспечению своевременной явки на призывные пункты лиц, подлежащих мобилизации. Надрайонный референт пропаганды «Плотина» рассказал, что он дал указания также районным референтам пропаганды о развёртывании пропаганды по призыву в УПА. Для этого он направил соответствующую литературу, и что во всех сёлах уже проведены собрания бывших участников УПА и молодёжи. Надрайонный руководитель ОУН-Б «Матрос» отметил, что создаваемый курень, которым должен будет командовать «Судьба», будет куренем по подготовке резервов для УПА. И после того как личный состав определённой сотни пройдёт минимальную подготовку, «Судьба» обязан немедленно эту сотню в полном составе отправлять в определённый боевой курень, по которому поступит указание. Кроме того, «Матрос» объяснил, что курень называется «организационно-мобилизационным», и его руководящий состав будет подобран из лучших людей.

Получив это указание, «Судьба» приступил к его исполнению на территории Тучинского района, зашифрованного 30-м номером, и Александрийского района, который имел шифр «район №20». К концу марта 1944 года Трохимчук собрал около 150 человек, среди которых 30 были участниками УПА ранее, а остальные – впервые вовлечены в УПА. «Судьба» сразу же укомплектовал сотню, которую возглавил «Очман». Кроме того, несколько групп по 3-5 человек он отправил в деревни для сбора продуктов, амуниции и раскрытия старых мест хранения оружия и продовольствия.

Вскоре к «Судьбе» прибыло 100 человек из Клеванского района. По указанию надрайонного руководства ОУН-Б, Трохимчук оставил за собой лишь 30 из них – тех, кто имел оружие. Остальных отправил назад, поскольку они не были вооружены, а в курене «Судьбы» оружия не хватало. В первых числах апреля 1944 года курень «Судьбы» находился на Пустомитовских хуторах. Там также находилась сотня «Левадного» из куреня «Кватиренко» и сотня ВОП (отдел особого назначения), которой командовал «Дубчак».

Деятельность в качестве руководителя вновь куреня «Судьба» начинает с присущей ему решительностью. 9-10 февраля 1944 года были остановлены ​​и разогнаны две мобилизационные колонны, которые следовали на пункт формирования, а 14 февраля Трохимчук снова совершает нападение на Тучин. На этот раз повстанцы забросали гранатами и обстреляли районные отделы НКВД и НКГБ, а также ЖК КП(б)У.

Это был серьёзный шлепок по лицу только восстановленной советской власти, она простить просто не могла. За повстанцами «Судьбы» началась настоящая охота. Началось всё с агентурной работы. Что интересно, упомянутая выше форсированная мобилизация только способствовала процессу монтажа агентурной сети среди повстанцев.

Начало массированной борьбы с куренем «Судьбы» было только пазлом в сложной мозаике тотальной войны, которую начали большевики против националистов. Уже в середине марта 1944 года по согласованию с Москвой в Ровно был создан оперативный штаб для борьбы с ОУН и УПА. С целью организации его работы сюда прибыли заместители народного комиссара внутренних дел СССР С. Круглов и И. Серов. Также в регион прибыло 29 эшелонов войск НКВД из внутренних областей СССР. По словам С. Круглова, «войска хорошо вооружены и способны выполнить поставленные перед ними задачи»

После удачной агентурной обработки, в марте в район Пустомытовского леса (недалеко от Тучина), где в то время располагался курень, были брошены части НКВД, а также привлечены советские партизаны (около 100 человек), которые прекрасно владели особенностями тактики ведения лесной войны. 20 марта 1944 года большевики повели наступление на Пустомытовский лес, однако, первое наступление было отбито.

Однажды ночью на хутора прибыл «Вихрь» со своей сотней из куреня «Острого» и сообщил, что в их направлении движутся войска и сотрудники НКВД. Повстанцы в количестве около 500 человек сразу же снялись с хуторов и исчезли в лесу неподалеку. Среди них был весь надрайонный провод ОУН-Б в лице «Матроса», «Зенона», «Плотины» и «Самары».

Получив данные о приближении большевиков к лесу, повстанцы заняли оборону. Командование взял на себя «Судьба». Начался бой. Командира сотни «Левадного» ранили в руку. Вскоре его сотня потеряла контроль над участком обороны и отошла в глубину леса. В конце концов, в результате усиления огня со стороны большевиков повстанцы вынуждены были отступить, потеряв несколько десятков человек убитыми. Но на помощь силам УПА пришла метель, что как раз поднялась. Мелкие снежинки кружили в воздухе, иглами врезались в лицо и не позволяли советским формированиям преследовать повстанцев.

На следующий день остатки четырёх сотен УПА собрались в селе Рисвянка Тучинского района. После сотня «Левадного» отбыла в Межирицкий район, сотня «Вихря» и сотня ООП – в Александрийский. «Судьба» вместе с сотней «Очмана» остался на месте.

Через несколько дней до него с Гощанского района прибыли три сотни: «Цветка», «Свиста» и «Лугового». Сотни эти к «Судьбе» привёл заместитель надрайонного организационно-мобилизационного коменданта «Жук». Таким образом, в состав куреня уже входили сотни «Очмана», «Цветка», «Свиста» и «Лугового».

По поручению надрайонного провода были отобраны 40 человек в подофицерскую школу и 20 человек – в ООП. После этого «Судьба» совершил перегруппировку отрядов, образовав в составе куреня три сотни: «Цветка», «Трясила» и «Очмана» и подофицерскую школу. Командир сотни «Свист» был отправлен для нового набора людей в УПА. Командир сотни «Луговой» возглавил подофицерскую школу.

В середине апреля 1944 года в селе Матеевка Тучинского района, где располагался штаб куреня «Судьбы», приехал командующий северной группы УПА «Дубовый», он же «Максим» и вызвал Трохимчука к себе. Во время беседы он интересовался состоянием куреня, количеством сотен, их командирами, состоянием вооружения и тому подобным. Затем сообщил, что по решению командования УПА курень «Судьбы» передают в состав северной группы с полным подчинением «Дубовому». Кроме того, присвоил куреню название «Курень им. Робитницкого» в память об областном проводнике ОУН-Б Робитницком, который погиб во время немецкой оккупации. На следующее утро «Дубовый» провёл инструктивное совещание надрайонного провода ОУН-Б, после чего уехал в сопровождении охраны.

Через несколько дней «Судьбу» вызвал «Самара», который сообщил, что, согласно приказу «Дубового», сотню «Трясила» следует отправить в Клеванский район, сотню «Цветка» и подофицерскую школу во главе с «Луговым» – в Александрийский район, а сотню «Очмана» – в Гощанский. После отправки этих подразделений Степан Трохимчук должен был принять дела коменданта Тучинского и Александрийского районов по организационно-мобилизационным вопросам, сложив с себя обязанности командира куреня.

Выполнив этот приказ, «Судьба» приступил к выполнению обязанностей районного организационно-мобилизационного коменданта. В его функции входило проведение в сёлах мобилизации в ряды участников УПА и сбор военного имущества для нужд повстанцев. Обязанности организационно-мобилизационного коменданта Трохимчук выполнял до начала июня 1944 года.

Бойцов УПА ждали тяжёлые испытания. В дальнейшем весна проходила в постоянных кровопролитных столкновениях с большевиками. Значительные потери (не только человеческие, но и моральные) курень «Судьбы» потерпел во время карательной акции НКВД с участием советских партизан у села Мощоны вследствие измены командира «Очмана». По показаниям выжившего повстанца Залужного, тогда погибли 37 солдат УПА.

Кульминационным для этого противостояния был бой, который состоялся 9 апреля в лесу возле села Матеевка (Гощанский район, Ровенская область). Повстанцы долго оборонялись, но некоторые малоопытные воины побежали, за ними отступила сотня «Левадного», обнажив один из участков обороны, поэтому все другие отделы тоже были вынуждены вырываться из кольца окружения самостоятельно. Здесь погибло несколько десятков повстанцев, а часть попала в плен. Курень распадается на отдельные сотни, меняет место дислокации и продолжает борьбу в глубоком подполье. В конце апреля отряд «Судьбы» численностью 280 человек (который изначально состоял из 500 бойцов – курень потерял около 220 человек) по приказу командира УПА-Север Дмитрия Клячковского переведены из группы ВО «Зарево» в группу ВО «Тютюнника».

11 июня 1944-го во время пребывания «Судьбы» в селе Малатин Тучинского района, около 22 часов, к нему приехал командующий восточной группы УПА «Верещака» в сопровождении 15-16 всадников. Он привёз записку от «Максима», в которой сообщалось, что отныне «Судьба» полностью переходит в распоряжение командира «Верещаки». Всех имеющихся людей также следует передать ему. Во время разговора с новым командиром «Скорбь» получил указание собрать всех людей для борьбы с советской властью и подготовить 10 лошадей с седлами. Все это нужно было сделать до 25 июня.

На следующий день, в послеобеденное время, «Верещака» отбыл в сопровождении охраны и двух связных, которых ему выделил Степан Трохимчук. После его отъезда «Судьба» решил вызвать своего заместителя по Тучинскому району «Клима» и поручить ему выполнение работы по мобилизации. Однако выполнить эту задачу не удалось в связи с приближающимися событиями.

В застенках НКВД

16 июня 1944 года в село Малатин Тучинского района была направлена ​​оперативная группа НКВД и бойцы истребительного отряда для опознания лица куренного УПА «Судьбы» среди двух повстанцев, убитых частями войск накануне 15.06.1944.

В ходе проведения мероприятия в селе Пустомиты опергруппа обнаружила хранилище у входа в погреб в усадьбе проповедника евангелистов Довгальца Марка Васильевича. В хранилище скрывался куренной УПА Трохимчук Степан Климентьевич, псевдо «Судьба», а также член УПА Фёдор Озарчук, псевдо «Лебедь». При задержании у них были изъяты автомат ППШ и немецкий револьвер системы «Парабеллум», а также боевые патроны.

Относительно обстоятельств того, почему куренной таки попал в ловушку, мы встречаем недвусмысленный намёк: во время областного совещания секретарей райкомов КП(б)У и начальников НКВД Ровенской области 17 февраля 1945 года при участие Хрущёва, выступающий тов. Трубников вспоминает о явке с повинной заместителя куренного «Судьбы». Воспоминания очевидцев придают событию ещё большего драматизма. «Судьбу» действительно выдал один из его ближайшей соратников – хорунжий «Облако», когда куренной по состоянию здоровья не мог участвовать в боевой работе и находился в тайнике. Провод ОУН-Б не раз предупреждал Трохимчука в необходимости изменить местоположение, но он не прислушался к совету и, в конце концов, таки попал в сети НКВД. Что интересно, тело предателя «Облака» впоследствии нашли в урочище Гук, неподалеку от Тучина.

Обложка уголовного дела по обвинению Степана Трохимчука

Задержанных вместе с хозяином усадьбы Довгальцом М.В. доставили в Тучинский районный отдел НКВД. Было принято решение о временном задержании Трохимчука при КПЗ города Тучин до окончательного выяснения его личности. Проведён первый допрос. После подтверждения личности 17 июня 1944 года избрана мера пресечения – содержание под стражей в тюрьме города Ровно. Вынесено постановление на арест Трохимчука С.К. и проведение обыска в его квартире. Но как выяснится впоследствии, имущества «Судьба» не имел, поскольку его ликвидировали немецкие оккупанты ещё в 1943 году.

Личная подпись Степана Трохимчука

Вскоре С. Трохимчука переведут в Киев, где вновь проводят допросы. Один из них начался 28 июня 1944 года в 10:20 и продолжался до 23:35. Допрос проводили начальник отделения по борьбе с бандитизмом НКВД УССР, капитан государственной безопасности Арутюнов и заместитель начальника отдела борьбы с бандитизмом НКВД УССР, старший лейтенант госбезопасности Вайсберг.

29.06.1944 в Киеве Степану Климентьевичу Трохимчуку было объявлено постановление о предъявлении обвинения по статьям 54^1а и 54¹¹ Уголовного кодекса УССР. Статья 54^1а, в частности, предусматривала наказание за такое преступление, как «измена родине», а статья 54^{11 –} за «организационную деятельность, направленную на подготовку или совершение контрреволюционных преступлений». Обвинение предусматривало высшую меру наказания, хотя УК УССР называл её в своём духе – «мерой социальной защиты».

Свою вину по вышеуказанными статьям Трохимчук признал. У читателя это, конечно, вызовет непонимание и даже возмущение. Но, чтобы лучше понять поступок «Судьбы», следует чётко осознавать, каким образом органы НКВД проводили допросы и получали признание. Об этом, в частности, через почти 11 лет после осуждения, когда режим стал немного «мягче», расскажет уже упоминавшийся «Крапива». В своей жалобе от 30 мая 1955 года он напишет: «... Мои следователи сразу же стали применять ко мне пытки: посадили на 28 суток в тёмный карцер, мучили голодом, во время следствия ставили по стойке «смирно», следствие проводили днём и ночью, не давали спать, употребляли грубую брань... После карцера я был так истощён, что решил подписывать всё, что хотел сам следователь». Вполне вероятно, что подобные методы следствия применяли и к «Судьбе».

18 июля 1944 состоялась очная ставка между Степаном Трохимчуком и Лаврентием Катеринчуком («Крапивой»). Когда-то последний был начальником куренной жандармерии в курене «Судьбы», а теперь они оба проходили фигурантами одного уголовного дела. Во время очной ставки участие обвиняемых в деятельности УПА ещё раз подтвердилось.

5 декабря 1944 в уголовном деле было составлено обвинительное заключение, в котором Степан Трохимчук обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных вышеуказанными статьями УК УССР.

Между тем фронт Второй мировой войны прошёл по территории Волыни и Полесья. Вернулась советская власть, которая встретила здесь упорное сопротивление со стороны УПА и поддерживающего её местного населения. Учитывая это, представители советского режима стали требовать от центра чрезвычайных полномочий для подавления этого сопротивления. В ноябре 1944 года прокурор Ровенской области И. Комолов в спецдонесении прокурору УССР Р. Руденко выразил ходатайство о реанимации на территории области системы внесудебных «троек» в составе секретаря обкома партии, облпрокурора и начальника УНКВД и предоставления им права рассмотрения дел и вынесения решений вплоть до высшей меры наказания – расстрела, с немедленным исполнением приговора.

15 ноября 1944 года секретарь ЦК КП(б)У Хрущёв обратился с аналогичным предложением к Сталину, дополнив его сентенцией: «Считаю необходимым ввести военно-полевые суды при войсках НКВД. Для устрашения бандитов по приговорам этих военно-полевых судов осужденных к уничтожению не расстреливать, а вешать. Суды необходимо проводить открыто, с привлечением местного населения. Результаты судов в печати не освещать. Выполнение приговоров военно-полевых судов осуществлять публично в селах ...».

«Инициативы» Хрущёва и И. Комолова не были поддержаны центральным руководством. Зато, как сообщил нарком внутренних дел СССР Л. Берия в письме Хрущёву от 2 декабря 1944-го, в Западную Украину командированы две выездные сессии Военной коллегии Верховного суда СССР для ускорения рассмотрения дел лиц, принадлежавших к националистическому подполью.

29 декабря 1944 года заместителю наркома внутренних дел УССР Строкачу поступила срочная тайная телеграмма от начальника 1 спецотдела НКВД УССР Смирнова. В ней сообщалось, что по распоряжению Народного комиссара – Комиссара государственной безопасности 3 ранга Рясного – направляется следственное дело по обвинению Трохимчука С.К. и других (всего 10 человек) для рассмотрения Выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР в Ровно. Все обвиняемые 22 декабря специальным вагонзаком под усиленным конвоем этапированы из тюрьмы Киева в тюрьму города Ровно.

Конец пути

Судебное заседание состоялось 31 декабря 1944 года. Состав Выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР в Ровно, который решил судьбу обвиняемых, был таков: председательствующий – генерал-майор юстиции Романычев, члены – подполковник юстиции Дубинин, майор юстиции Прокопович и секретарь – полковник юстиции Козлов.

Решением сессии Степана Климентьевича Трохимчука признали виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями 54^1а «измена родине» и 54¹¹ организационная деятельность, направленная на подготовку или совершение контрреволюционных преступлений» Уголовного кодекса УССР. Вынесен приговор – смертная казнь через повешение и конфискация имущества. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал.

4 января 1945 года в 14:00 приговор привели в исполнение – Степана Трохимчука и ещё 7-х человек публично повесили на площади в Ровно (ныне театральной). Куда дели тело «Судьбы» – неизвестно. Безбожная советская власть не слишком озаботилась тем, чтобы по-христиански похоронить врагов и оппонентов.

Мемориальная доска у места казни на фасаде гостиницы «Украина»

22 июня 1997 года по инициативе общества «Просвита» у места казни установили мемориальную доску. 
К вопросу реабилитации

15 марта 1994 года Генеральная прокуратура Украины рассмотрела архивное уголовное дело Трохимчука С.К., и, ссылаясь на статью 2 Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине» от 17.04.1991 и п. 13 Постановления Верховной Рады Украины от 24.12. 1993 г. «О толковании Закона Украины» о реабилитации жертв политических репрессий в Украине», вынесла заключение, согласно которому Трохимчука С.К. следует считать обоснованно осуждённым и не подлежащим реабилитации (!!!!!!!!!!!).

Один из высших органов власти государства Украина отказал в реабилитации человеку, который боролся за обретение независимости этого государства и благодаря которому, в частности, существует этот орган власти! Признав С.К. Трохимчука виновным в измене Родине, то есть в измене СССР, тогдашняя прокуратура фактически подтвердила свою преемственность от советских времён. С таким же успехом Трохимчука можно было обвинить в измене польскому государству, гражданином которого он был и отказался воевать за него. Или обвинить в измене Германии.

Одним из аргументов в пользу того, что С.К. Трохимчук предал Родину, в глазах следователей НКВД было то, что во время немецкой оккупации он служил в полиции. Но при этом не принимался во внимание тот факт, что такой поступок «Судьбы» был вынужден и осуществлён как тактический шаг во исполнение решения руководства ОУН-Б. На стороне же Германии или для построения «Третьего Рейха» Степан Трохимчук не воевал никогда, а боролся только за получение независимой Украины.

Бросается в глаза, что в уголовном деле совсем нет информации о борьбе отрядов «Судьбы» против немецких оккупантов, несмотря на их достаточно значительные масштабы. Оно и очевидно, если Трохимчука обвиняли в деятельности в пользу немцев, то ни в коем случае нельзя было писать о том, как он с ними боролся. Хотя и информации о борьбе «Судьбы» с «советами» уголовное дело также почти не содержит.

Во время следствия «Судьба» заявлял, что был идейным сторонником построения независимого Украинского государства, поэтому, очевидно, не считал СССР своей Родиной. Поэтому обвинять его в измене СССР, по меньшей мере, абсурдно.

К сожалению, все эти факты ГПУ не приняла во внимание, в результате чего и появился её вышеуказанный вывод.

Время идёт. Бывшие сотрудники советских карательных структур (НКВД, НКГБ-МГБ-КГБ, СМЕРШ) – пытавшие, убивавшие и репрессировавшие борцов за свободу и независимость Украины – и в дальнейшем получают немалые спецпенсии и носят гордое звание «ветераны». А кто-то и в дальнейшем прозябает на минимальную пенсию и ждёт признания от государства, за которое боролся. А ещё кто-то так и не дожил до его получения. И даже память о нём обозначена клеймом предателя.

Всё это свидетельствует только об одном – за все годы независимости в Украине так и не было проведено полноценной реабилитации героев УПА. Будем надеяться на то, что после Революции Достоинства справедливость восторжествует и эти мужественные старики, оставшиеся в живых после всего того, что они перенесли, и дожившие до новой оккупации части Украины, восставшей из гроба мерзкой мумией Совдепа (как тут не вспомнить пророческие слова из песни Гребенщикова: «И люди, стрелявшие в наших отцов, строят планы на наших детей»?), а также те их боевые товарищи, которые давно покоятся в земле – в полном объёме получат по праву заслуженное и выстраданное ими признание от обновлённого украинского государства, за которое они проливали кровь и которое окончательно отряхнет, наконец, со своих ног смердящий прах УССР.

Ждём.

P.S. В материале использованы статьи публицистов Ивана Мельника и Ярослава Переходько (Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко). Последний абзац авторский.