1990-е с оттенком апероля

После того как мы рассмотрели в предыдущих частях самый известный судебный процесс «Взяткограда» и предысторию того периода в целом, наступило время кратко обсудить то, что ещё интересного произошло с 1992 по 1994 год. Например, попытки со стороны истеблишмента ограничить тем или иным образом судей из команды «Чистых рук» и конец так называемой Первой Республики. Не будем же тянуть резину.

Выборы, выборы, кандидаты...

На фоне только начавшихся судебных расследований и процессов (ещё до суда над Серджо Кузани, о котором речь шла во второй части цикла), в апреле 1992 года происходят выборы в Палату депутатов (нижняя палата итальянского парламента) и Сенат Республики (верхняя палата). Недовольство граждан, возросшее из-за новых коррупционных скандалов и разгула ОПГ, оказало весьма серьёзное влияние на волеизъявление: явка в целом снизилась, а почти все крупные политсилы (такие как Христианско-демократическая или Демократическая партия левых — PDS, которая была наследницей Компартии Италии) потеряли места в обеих палатах.

Но главным же победителем выборов можно назвать «Лигу Севера», относительно молодую политсилу, которая выражала сначала идеи федерализма, но позже стала откровенно сепаратисткой, желавшей отделить «богатый» Север Италии от «менее развитого» Юга. (На сегодня «Лига» уже отошла и от этих позиций, став правопопулистской силой национального масштаба.)

Однако власть четырёхпартийной группировки (христианские демократы, социалисты, либералы и республиканцы) сохранилась вплоть до выборов 1994 года, которые окончательно поставят точку как и в истории многих «старых» партий, так и в истории Первой Республики в целом. Ради того, чтобы сохранить свою личную репутацию и не растерять электорат, итальянский политикум подкидывает пару подлянок судьям…

Подлянка №1

В марте 1993 года правительство приняло так называемый «декрет Консо» (от имени тогдашнего министра юстиции Джованни Консо), который заменял ответственность за преступления, связанные с коррупцией, с уголовной на административную. Собственно, ни люди, ни судьи этим не были довольны. Декрет не подписал даже сам президент Республики (тогда им был Оскар Луиджи Скальфаро, которому спецслужбы отсыпали долю из «секретных фондов»), что не позволило документу вступить в действие.

Тем не менее, с моей скромной точки зрения, подобная попытка «амнистировать» старых политиков привела к весьма сильной реакции как и народа, так и региональных властей в виде ряда референдумов 18 и 19 апреля 1993 года. Среди них нас интересует следующее: народ высказался за отмену госфинансирования партий, ликвидацию Министерства государственного участия в экономике (Ministero delle Partecipazioni Statali), Министерства туризма и театра вместе с Министерством агрикультуры и лесного хозяйства.

В конечном итоге, госфинансирование для политсил всё же не отменят, но три ведомства претерпели изменения: Министерство государственного участия в экономике будет окончательно ликвидировано, в то время как остальные два претерпят некого рода ребрендинг.

Параллельно была также изменена и избирательная система: от полностью пропорциональной системы Италия перешла к смешанной. С принятием так называемого «закона Маттарелла» (разработанного сегодняшним президентом Республики, а тогда ещё депутатом Серджо Маттарелла) обстановка складывалась таким образом: около 3/4 будущих парламентариев избирали по мажоритарной системе, а остальных — по пропорциональной, сильно упрощая. Впрочем, методы избрания парламента ещё успеют поменяться со временем.

Чёрный кавалер завернул не туда. Или?

На фоне тогдашней нестабильности и возрастающего недоверия со стороны народа, один человек решил войти в большую политику, имея за плечами весьма большой финансовый капитал после различных affairs в строительном секторе, на телевидении и в спорте (есть тут тот, кто болеет за ФК «Милан»?).

Этого человека звали Сильвио Берлускони.

26 января 1994 года телеканалы страны, внезапно, начали транслировать его обращение. Приведу вам лишь отрывок его речи, для общего понимания:

«Италия — это страна, которую я люблю. Здесь мои корни, мои надежды и мечты. Здесь мой отец и сама жизнь научили меня предпринимательству. И здесь же я подхватил страсть к свободе. Я решил выйти на сцену и заняться делами общественными, потому что не хочу жить в стране, управляемой недозрелыми силами, и людьми, связанными с провальным политическим и экономическим прошлым».

Имея ещё с 1993 года некое подобие партии (которая станет позже известной как Forza Italia — «Вперёд, Италия!»), накануне мартовских выборов 1994 года Берлускони заручился поддержкой ещё двух политсил: AN («Национальный альянс»), сформированный на основе бывшего «Итальянского социального движения» и «Лиги Севера». Получив на выборах около 43% голосов, Берлускони смог сформировать правительство чисто из своих людей (пока что своих), имея, по сути, лишь левые силы в качестве крупной оппозиции.

Однако эти события не помешали команде «Чистых рук» расследовать различные эпизоды, связанные с финансовым холдингом семьи Берлускони — Fininvest, через который семья Сильвио финансировала политсилы и давала взятки ментам. Это не сильно нравилось Сильвио, от которого пришла...

Подлянка №2

В июле 1994-го правительство принимает так называемый «декрет Бионди» (в честь тогдашнего министра юстиции Альфредо Бионди), или же «декрет по спасению воров», который заменял заключение под стражу на домашние аресты для обвиняемых в преступлениях против госадминистрации или же преступлениях финансового характера. Что забавно, декрет приняли по время Чемпионата мира по футболу, видимо, рассчитывая избежать сильной реакции общественности.

Однако, не найдя поддержки ни среди народа, ни среди самих «Чистых рук» (которые самораспустились на этом фоне), ни среди союзников в парламенте, документ отозвали. Но было уже поздно, ибо многие заключённые (как, например, бывший министр здравоохранения Франческо Ди Лоренцо, который был вскользь упомянут в первой части), против которых были выдвинуты обвинения в коррупции, уже вышли.

Окончательный слив

С восстановлением команды «Чистых рук» расследования против семьи Берлускони и её активов продолжились. Под раздачу попал даже брат Сильвио, Паоло Берлускони, не говоря уже о всяких менеджерах.

Однако сопротивление судьям со стороны новой-старой политэлиты возрастало. Так, например, президент Республики Скальфаро отметил, что: «Высший совет правосудия не может высказывать политические суждения касаемо работы других госорганов».

Сам Сильвио прокомментировал ситуацию с «декретом Бионди» следующим образом: «Судьи должны заниматься своими делами, не вмешиваясь в чужие. Если они хотят управлять страной, принимать законы, отвечать за экономику — значит, они должны получить на это народный мандат».

Уже не только Сильвио, но и ряд некоторых политиков и заключённых (как, например, уже знакомый нам Кузани) обвиняли судей в диффамации и покушении на Конституцию.

Помимо этого, судье Ди Пьетро (по сути, символу расследований «Взяткограда») приходили различные угрозы смерти, которые в контексте итальянских 1990-х стоит воспринимать всерьёз (вспоминая убийства Фальконе и Борселлино в 1992-м).

В конце концов, Ди Пьетро подал в отставку, а «Лига Севера» и оппозиционные силы выдвинули вотум недоверия правительству Берлускони, на замену которому придут технократы.

Заключение

В 1996 году все обвинения, выдвинутые против Ди Пьетро, были опровергнуты, а сам бывший судья пошёл в большую политику, вертясь около левоцентристских сил со своей партией «Италия ценностей» (Italia dei Valori). В остальном же расследования против влиятельных людей и партий со временем угасали и отправлялись в архив. Козлов отпущения за все грехи Италии тогда было найдено достаточно. Многие из «крупных» обвиняемых так и не познакомились с реальностью итальянских зон, а один, Кракси, так и вовсе умер в изгнании.

По сути дел, «Взяткоград» выполнил свою историческую задачу, убрав старые элиты, мыслившие и жившие шаблонами времён холодной войны, и привёл к власти новые. В целом же, с моей скромной точки зрения, Первая Республика пала вместе с Берлинской стеной, и её формальный разгром был лишь вопросом времени.

В самом начале цикла я отметил, что эта история может быть для нас поучительной. Она нас учит в первую очередь тому, что с коррупцией бороться возможно не только в теории, но и на практике. Она же нас учит и тому, что эта же борьба, зайдя слишком далеко, будет прекращена, не всегда по собственной воле.