Австро-венгерский шпион: У истоков украинской государственности

Примечание редакции. Немного фирменной дрозденковской конспирологии.

Тезис об Украине и украинском языке как проекте австро-венгерского Генштаба вложен в генный код каждого правоверного «ватника» намертво, и визуализирован многочисленными картинками с Бисмарком. Тоже фейковыми, но когда это свинособак смущало?

Безусловно, шпионаж и агентура — это «действия, которые трудно обнаружить, но обнаружив, очень легко доказать» (Акунин).

Истеричность их обвинений — проекция. И прекрасно объясняется тем, что РФ, как правопреемник СССР, создана именно немецкой и австрийской разведками, финансировавшими своих агентов — Ленина и компанию. Так было установлено по итогу всё, вплоть до того, в каком магазине Стокгольма Ленин купил знаменитую кепочку.

Таким образом, если бы к «украинскому проекту» действительно приложили свои руки те же люди, то деятельность такого масштаба неизбежно должна была отразиться в финансовой отчётности, переписке, агентурных донесениях. А эти архивы были наверняка захвачены СССР в конце Второй мировой, и уж расписки Петлюры точно никто не скрывал бы.

В то же время создатель украинского литературного языка Котляревский — офицер не австрийской, а именно российской армии, а Кирилло-Мефодиевское братство — организация славянофильская и, соответственно, прямо антиавстрийская. Планы присоединить к Российской империи, кроме Польши, на тот момент австро-прусской, ещё и Сербию с Болгарией — вполне себе задачи России в Первой мировой.

Австро-Венгрии во времена Котляревского, правда, не существовало. Была ещё вполне Австрия — вернейший союзник России в целой серии войн, успешно поделившая с ней Польшу и Украину. Причём, как видно по карте раздела, национальность и вероисповедание никакой роли не играли: Россия забрала бывшее Великое княжество Литовское, а австрийцы с пруссаками поделили Польшу. Чисто бухгалтерский подход.

Более того, само существование Австро-Венгрии — результат российского подавления венгерского восстания.

Безусловно, явно антинемецкий союз с Францией не мог пройти незамеченным. Плюс нужда в противовесе полякам не могла не привести к определённым ставкам на украинцев в Вене.

Политика же России строилась на тезисе «никаких украинцев нет, но их надо запретить». И если поручик Лукаш считал чехов некоей секретной организацией в частном порядке, то украинцев считали таковой вполне официально, в Эмском указе именуя скажем учителей неблагонадёжными именно по языковой принадлежности и рекомендуя вывозить в великорусские губернии, заменяя их великороссами. Вы думаете, это большевики придумали? Это ещё Хаммурапи придумал.

Поэтому, скажем, в Австро-Венгрии XIX века были украинские школы и депутаты парламента – украинцы, а в России не было и самого парламента (когда появилась Дума, в ней немедленно образовалась украинская фракция).

В целом же обе стороны в предчувствии войны пытались поставить чужих украинцев на свою сторону. В том же Эмском указе прямо говорилось о необходимости финансирования пророссийской газеты во Львове.

Русские использовали слово «русины» и рассказывали о Льве Толстом (который в России был запрещён), австрийцы финансировали (очень скромно) украинские движи, но, в целом, что Шевченко сидел, что Франко сидел (хотя девять месяцев — это не десять лет).

В предчувствии Первой мировой австрийцы начали создавать украинские части. Это было мирное время, и тот же Грушевский этому вроде помогал. Но небольшие части эти никакой принципиальной роли не играли, поскольку, думаю, у австрийцев были все основания подозревать, что воюют они за будущую Украину, а не за них.

Итак, переходим к ключевому моменту — возникновению украинской государственности в ХХ веке.

Безусловно, отцы-основатели Грушевский, Винниченко и Петлюра никакими австрийскими агентами не были и быть не могли.

Прежде всего, они поначалу считались москвофилами и всю Первую мировую просидели в российских губерниях. Петлюра вообще издавал газету с лозунгами войны до победного конца.

Первоначальные задачи — национальная автономия в составе федеративной России.

Объявление независимости — результат большевистского переворота. Эти смогли ужаснуть даже коммуниста Винниченко.

Когда ВНЕЗАПНО большевики напали, союз с немцами и австрийцами был единственно возможным и очень взаимовыгодным. Грубо говоря, с каждого украинского крестьянина немцы получали одну курицу, защищая его от орды свинособак, вычистивших по итогу еду целиком и устроивших первый Голодомор. Но говорить, что они агенты немцев, не приходится — именно немцы устроили гетьманский переворот. Кто ж своих агентов свергает?

Тесные связи гетьмана с немцами никогда не скрывались, но говорить о том, что он был их агентом, тоже не приходится. Это скорее отношения младшего и старшего союзников. Украинским генералом его сделал в 1917 году Корнилов, когда выяснилось, что большевистские идеи на русские солдатские мозги легли как родные, и воевать те не хотят, — было принято решение создавать национальные части, в том числе тех же латышских стрелков. Скоропадского он назначил командиром 1-го украинского корпуса, и этот корпус себя оправдал как минимум разгоном большевиков в ноябре – декабре 1917-го.

Как только выяснилось, что немцы проиграли — что Скоропадский, что Петлюра начали искать союзников среди Антанты и белых, а Винниченко начал мутки с большевиками.

А вот большевики, собственно, имели репутацию именно немецких агентов.

При этом как часто бывает с агентами, играли свою игру.

Ну то есть Брестский мир подписали, и выполнять его приходилось (а в его состав входило признание Украины в значительно более широких границах, чем сейчас), но за пределами договорённостей устраивали непотребства. К примеру, они обязаны были выплатить золотом собственность национализированных предприятий немцев. Немцы стали скупать у русских предприятия и предъявлять к оплате — русским понятно, что давали копейки, но они были очень для них важны в голодающем Петрограде. Так большевики платить платили, но русских продавцов немедленно расстреливали.

Украина того периода — вполне себе международно признанное независимое государство, с вполне решаемыми проблемами и перспективами независимости, значительно лучшими, чем у той же Польши (которой все стороны конфликта во время войны обещали независимость после войны, но обещать, как известно, не значит жениться; и зачем эта независимость Германии и Австро-Венгрии после победы?).

Большевики затевают свою Украину, с очком и Колонтай (более того, затевают они её несколько раз, в нескольких редакциях).

Проблема только в том, что эти Украины никто Украиной не считает и не признаёт (законным считается правительство УНР в изгнании), и для легализации (имеющей чисто практические цели, например, товар из непризнанного государства легально продать нельзя) происходит объединение в СССР.

Грубо говоря, вместо убитой девушки колдун вуду поднял из могилы зомби, украсил веночком и переодел в свежую вышиванку, и пытается привести к нотариусу с паспортом для переоформления квартиры.

При этом, как и в Российской империи, борются две тенденции: часть местной элиты считает себя отдельным государством, объединённым с «большим братом» договорными отношениями и постоянно борющемся за свои права (пример того же последнего гетьмана Разумовского); часть — областями России, по каким-то бюрократическим причинам объявленными отдельной республикой и населенными смешным народцем, говорящем на смешном наречии.

При этом если первая и вторая попытки были чисто оккупационными, в режиме будущей Финской войны, то третью, успешную, делали уже вполне с помощью местных, перевербовывая не только того же Махно, но и вполне украинские войска.

В результате власть в Украине достаётся лицам, имеющим все основания считать её лично своей — это ИХ армия, ИХ чекисты, ИХ правительство и ИХ Компартия.

Возглавлял их Христиан Раковский, международный коммунист и шпион.

Как внешне, так и по биографии он был значительно больше похож на Джеймса Бонда, чем его официальный прототип Сидней Рейли.

Начнём с того, что он вовсе не Раковский (настоящие имя и фамилия — Крыстю Станчев). Фамилию он взял в честь деда, известного болгарского революционера Георгия Раковского (настоящее имя — Сыби Стойкович Попович). Будучи болгарином, он имел румынское подданство, а в международном социалистическом движении успешно координировал пересравшиеся между собой группы и фракции (типа большевиков и меньшевиков) и соцпартии разных стран (что в условиях войны иначе, как шпионажем, считать тяжело).

Связи в среде международных шпионов политиков и социалистов у него были феерические; и огромные деньги, выделяемые немцами и австро-венграми на мирную пропаганду, шли через Парвуса и него. Только на газету Троцкого он выделил миллион марок.

Троцкий посвятил старому другу целую статью.

«Раковский — одна из наиболее “интернациональных” фигур в европейском движении. Болгарин по происхождению, но румынский подданный, французский врач по образованию, но русский интеллигент по связям, симпатиям и литературной работе, Раковский владеет всеми балканскими языками и тремя европейскими, активно участвует во внутренней жизни четырёх социалистических партий: болгарской, русской, французской и румынской», — писал он в газете «Бернская стража».

Впрочем, даже в вегетарианском 1902 году во время визита в Петербург он имел репутацию австрийского шпиона.

После вступления Румынии в войну на стороне Антанты в августе 1916 года Раковский был арестован по обвинениям в распространении пораженческих настроений и шпионаже в пользу Австрии и Германии. В заключении пребывал в Яссах до 1 мая 1917 года, когда был освобождён демократизированным русским гарнизоном. После поражения Румынии в войне Раковский появился в нейтральном Стокгольме и обратился к немецкому представителю в Швеции с просьбой разрешить проезд в Швецию через территорию Германии его жене. Уже упомянутый фон Буше, в тот момент работавший заместителем государственного секретаря Министерства иностранных дел Германии, ответил на просьбу Раковского положительно, отметив: «В прошлом Раковский работал на нас в Румынии».

В 1917 году французский генерал Ниссель называл Раковского в своём рапорте «известным австро-болгарским агентом».

Именно в силу его давних связей он был делегирован для переговоров в Брест-Литовске. Думаю, именно он и был лицом, принимающим реальные решения, в отличие от пиарящегося Троцкого.

В этом статусе он стал также основным переговорщиком с представителями УНР.

Из этой его роли появился его статус «смотрящего» от большевиков по Украине.

И если вначале он относился к Украине как к выдумке интеллигентов и считал государственный украинский язык делом реакционным и никому не нужным, то, обрастя властными полномочиями — главы правительства, министра иностранных и внутренних дел, он тут же поставил вопрос о сохранении реальности этих полномочий при объединении в СССР.

При этом местное руководство его полностью поддерживало.

Когда в начале 1922 г. возник вопрос о возможном переходе Раковского на другую работу, пленум ЦК КП(б)У 23 марта 1922 г. принял решение «категорически требовать не снимать с Украины т. Раковского».

Требования были очень скромными: своя армия, полиция, Министерство иностранных дел, полный контроль над внешней торговлей и хозяйственной деятельностью.

В июне 1923 года по инициативе Раковского принято постановление ЦК Компартии Украины, согласно которому иностранные компании могли открывать свои филиалы в Украине, только получив разрешения её властей. Все коммерческие договора, заключённые в Москве, аннулировались.

Люди, понимающие трепетное отношение советской власти к валюте, согласятся, что это примерно соответствовало декларации о независимости.

В этом же месяце в результате «борьбы бульдогов под ковром» Раковский был снят со всех украинских постов и отправлен послом в Лондон.

То, что это именно расправа, он даже и не скрывал.

Я не знаю, что он обещал британцам и какие подписки о сотрудничестве давал, но он сделал неимоверное — Британия и Франция признали СССР, несмотря на грандиозный кидок с царскими долгами.

Приводит Троцкий и совсем уж любопытный диалог:

«Нравственный центр тяжести столь счастливо расположен у этого человека, что он, никогда не переставая быть самим собою, одинаково уверенно чувствует себя (или, по крайней мере, держит себя) в самых различных условиях и социальных группах. От рабочих кварталов Бухареста до Сен-Джемского дворца в Лондоне.

— Ты представлялся, говорят, британскому королю? — спрашивал я Раковского в один из его приездов в Москву.

В его глазах заиграли весёлые огоньки.

— Представлялся.
— В коротких панталонах?
— В коротких панталонах.
— Не в парике ли?
— Нет, без парика.
— Ну, и что ж?
— Интересно, — ответил он.

Мы смотрели друг на друга и смеялись.

Но ни у меня не оказалось желания спрашивать, ни у него рассказывать, в чём же, собственно, состояло „интересное“ при этой не совсем обычной встрече революционера, высылавшегося девять раз из разных стран Европы, и императора Индии. Придворный костюм Раковский надевал так же, как во время войны красноармейскую шинель, как и производственную одежду».

Про рабочий костюм Троцкий, конечно, врёт — если выходец из богатой семьи Раковский его и носил, то уж сильно ради маскировки. Но то, что его принял лично король, свидетельствует о многом (это на тот момент правитель главного государства мира, с полномочиями, о которых президент США не мог и мечтать).

И ещё цитата с Вики.

В 1924 году, когда к власти пришёл кабинет меньшинства Лейбористской партии , Рамсей Макдональд и Раковский договорились о признании де-юре и возможном будущем англо-советском договоре и британском кредите для Советского Союза. Переговоры были проверены так называемым Меморандумом банкиров, опубликованным The Times, который требовал от Советского Союза отказаться от национализации и вернуться в частную собственность. В конечном итоге были подписаны два договора, позволяющих нормализовать торговлю между двумя странами и отражающих взгляды Раковского на то, что частные жалобы кредиторов на советское государство должны были быть урегулированы вне конференции. Скандал, разразившийся после обнародования «Письма Зиновьева», вызвавший подозрения в отношении советского правительства и спровоцировавший падение кабинета Макдональдса, положил конец всем дальнейшим переговорам; во время и после инцидента Раковский неоднократно приводил доказательства того, что письмо было подделкой.

Когда его судили на Третьем Московском процессе (в отличие от остальных, его не расстреляли, а дали 20 лет, расстреляв только в панике 1941 года — ну так тогда всех расстреливали), то осудили именно за шпионаж в пользу Англии.

Но это уже другая история, а главная мысль этой: современная Украина может считаться «созданной немецко-австрийскими шпионами» лишь настолько, насколько может считаться правопреемницей УССР. Однако при такой логике ими создана и нынешняя РФ.

Вместе с тем, передача полномочий президентом УНР в экзиле Кравчуку носила чисто пиарный неюридический характер. Никто пока не объявлял о правопреемстве Украины от УНР, которое имеет, кроме политического, крайне важное юридическое значение. К примеру, УНР находилась в составе войны с РСФСР (РФ) и эту войну никто официально не отменял, а по Брестскому договору, официально ратифицированному и никогда не расторгнутому, Белгород, к примеру, наш.

В общем, пора исправить эту недоработку.