Артисты могут сделать страну крутой. Доказано Британией

Можно много страдать на тему несовершенства бытия и упадка украинской культуры. Можно повздыхать на тему «прощёлкали все полимеры в девяностые, упустили время». Можно рассуждать о том, что украинские продюсеры только и умеют, что штамповать клонов евро-поп и евро-рок групп для более-менее прибыльного их использования. Всё это, конечно, можно. Причём вопросов и тем для вздыхания и лелеяния комплекса неполноценности украинского медиарынка тут может быть куда как больше пяти, но я вам о них тоже не скажу, как и Зеленский.

Потому что это всё бесполезная трата времени, сравнимая с полуночным трёпом в каком-нибудь чате. Ну или как изучение стратегических целей Министерства культуры на будущий год. Между тем, есть в истории примеры, когда именно артисты смогли заставить гордиться своей страной. Причём не единоразово — типа как победа на никому не интересном Евровидении или победа в чемпионате по ногомячу. А породить целую волну, которая привела к политическим изменениям в государстве. Как уже понятно из названия — речь о Великобритании, а если ещё точнее — о таком явлении, как «Cool Britannia».

Потому и саундтреком у нас сегодня будет трек, где впервые прозвучало это сочетание. А было это в далёком 1967 году, на минуточку.

Немного напомню о том, как оно было в девяностых в благословенной Британии. После того как простой народ в очередной раз на введение очередного налога сказал «да сколько можно-то» премьером становится другой консерватор  Джон Мейджор. Но и ему не пофартило. Грянула «чёрная среда» и вместе с обвалом финансовых рынков и девальвацией фунта стерлингов окончательно упали рейтинги абсолютно всех институтов власти.

Граждане Британии тупо уже никому и ни во что не верили. Равно как и перестали надеяться на что-либо позитивное в этой стране. Короче говоря, журба, туга и скорбота на всю голову. Между тем, в популярной культуре Британии всё было куда как веселее и претенциознее. Oasis, Blur, Spice Girl и иже с ними рвут чарты в клочья по всему миру. Чемпионат мира по футболу в Лондоне и прочие знаковые для масскультуры вещи. И вот года за два перед очередными выборами СМИ запускают волну со слоганом «Cool Britannia» как показатель того, что у нас есть много крутого, вы чего, народ? Всё же круто. И дальше в том же духе.

Да и самим суперстарз эта тема подчеркнутой британскости очень зашла, после чего её использование на международных тусовках и во время выступлений становится обычным делом. Всё это моментально разносится СМИ. Так, например, платье Джерри Холливелл с принтом британского флага и гитара Ноэла Галлахера с «юнион джеком» становятся чуть ли не символами современной Британии.

Но максимального эмоционального накала волна «Крутой Британии» достигает после публикации кандидата в премьер-министры от лейбористов Тони Блэра в The Guardian, в которой он фактически использует «Cool Britannia» в качестве своего предвыборного лозунга. После этого «прогрессивные» и «независимые» СМИ просто захлёстывает от восторгов по поводу как гордости за Британию, так и по поводу кандидата в премьеры.

Блэр фактически приватизировал и этот позитивный слоган, и весь тот положительный багаж эмоций, который ассоциировался у простого народа с «Cool Britannia». На этой волне он естественно выигрывает выборы, продолжая использовать это успешное технологическое решение. На фоне успешных экономических решений, повышения уровня жизни британцев в лояльных лейбористам СМИ популяризуется сравнение «крутой Британии» и «свингующего Лондона» — как чуть ли не золотого века для государства.

По большому счёту, действительно есть много общего. Что в первом, что во втором случаях феномен зародился после успеха культурной составляющей — тогда это был свинг, сейчас брит-поп. Приход к власти лейбористов и улучшение экономической составляющей. Относительно молодой Вильсон и молодой Блэр — совпадений действительно много, ничего не скажешь. Нельзя сказать, что избрание Блэра премьер-министром было какой-то мегаотправной точкой для феномена «крутой Британии».

Как до, так и после этого культурная составляющая явления развивалась, затрагивая новые и новые сферы. Например, именно в то время появляются коллекции британских домов мод с «юнион джеком» и прочей британской атрибутикой. Художественные выставки, модные показы, концерты — и всё это с обязательными флагами и обязательным позитивом к Британии. Американский глянцевый журнал Vanity Fair сделал даже специальный выпуск, посвящённый этому феномену.

Это было время нового британского патриотизма, это был период действительно «духоподъёмный» если не для всех британцев, то по крайней мере для всей британской молодёжи. Исследователи этого явления говорят о том, что в конце девяностых в Британии появился новый повод для национальной гордости. Дело в том, что в исследованиях социологов, например, в семидесятых-восьмидесятых годов тема гордости за страну и тема патриотизма вообще увязывалась в понимании среднестатистического британца исключительно с прошлым.

Для кого-то это была великая империя, для кого-то победа во Второй мировой, для кого-то достижения учёных и так далее. Мол, да, бывали и мы крутыми когда-то. Да и сейчас мы круты, но в основном потому что более крутыми были наши деды. В конце девяностых этот концепт поменялся разительно. От прошлого перешли к современности. Да, мы крутые, потому что мы крутые здесь и сейчас. Вот у нас культура, вот у нас экономика, вот у нас всё остальное. Упоминания о прошлом величии не то чтобы исчезли, скорее, перешли на второй план.

Сам слоган «Cool Britannia», кстати, ушёл в небытие достаточно быстро. Уже в двухтысячном с уходом популярности брит-попа он упоминается всё реже и реже. Да и политики, удачно использовавшие (а может быть и создавшие) эту волну, отказываются от него. Уходит и сам символ крутой Британии — Тони Блэр. Однако импульс, который за эти несколько лет получил социум, остаётся неизменным. Британцы продолжают быть одной из самых патриотичных гражданских наций.

Они продолжают гордиться своей великой страной, своей великой современной культурой, своим великим прошлым. Попробуйте убедить британца в обратном — мне кажется, это будет сложно.

Я прекрасно понимаю, что проводить параллели между всё-таки довольно благополучной Британией конца девяностых и Украиной начала двадцатых не просто нелогично, но и достаточно глупо. Но всё же, всё же. Мне хочется верить, что помимо производства и экспорта оптовых поставок журбы, туги и непозбувной бентеги, граждане Украины найдут причины просто гордиться своей страной в ближайшем будущем.

Кто знает, может быть уже через несколько лет мода на тризуб и жёлто-синие цвета будут устойчивым трендом в мировой фешн-индустрии, а украинские группы, играющие в узнаваемом стиле «укро-(чтонибудь)» будут рвать на части ведущие мировые площадки и чарты. Вот только не надо начинать громко смеяться и бросаться писать комментарии в стиле «а вот зе» или «а вот по».

Всё это ещё раз подтвердит факт того, что человек, отягощённый комплексом неполноценности, всегда будет находить того крайнего, который мешает замечательно жить. Но ведь вы же не такие, мои немногочисленные читатели околокультурной рубрики?