Перейти к основному содержанию

Вільні люди мають зброю. Три эпизода из истории массовых протестов эпохи легального огнестрела

Кольт передаёт привет детективам

Забавный факт, что либертарианская утопия была, в общем-то, воплощена к началу ХХ века. Легальное оружие, наркотики, проституция, свободный рынок с низкими налогами — всё это было мейнстримом на рубеже XIX–ХХ веков, но только потом правительства большинства стран мира от всего этого отказались в пользу государственной регуляции. Чтобы понять, как так вышло, стоит обратить внимание на то, что у всех свобод есть негативная сторона.

Скажем, легальное оружие. Хорошо? Да. Только стоит учесть, что в эпоху, когда оружие было легально, почти любая акция протеста не обходилась без стрельбы. Возьмём три примера начала ХХ века — из США, Франции и России.

Битва у горы Блэр

Логан, Западная Вирджиния, США. 25 августа – 2 сентября 1921 года.

Легальный огнестрел вообще сыграл большую роль в рабочем движении в США конца XIX – начала ХХ веков. Нельзя просто так разогнать рабочую демонстрацию или забастовку, если у каждого из её участников как минимум в кармане кольт. Это понимали и американские рабочие; и обычно стачки и забастовки проходили с максимальным количеством оружия, а попытки их разгона полицией и частными детективами превращались в настоящие сражения.

"
«Мирный» шахтёрский протест

Для примера возьмём битву у горы Блэр в Западной Вирджинии, 1921 год. К тому времени горная Западная Вирджиния оставалась одним из последних штатов США, где власти сопротивлялись организации шахтёрских профсоюзов. Шахтёров, вступивших в «Объединённые горняки Америки», увольняли, выселяли из домов (да, это была та эпоха, когда рабочие в основном обитали в жилье, предоставляемом предприятиями), избивали активистов, а стачки и забастовки разгоняли. В ответ «Объединённые горняки» стали организовывать для своих членов палаточные городки, где те могли бы жить в безопасности. Властям, разумеется, это не нравилось.

19 мая 1920 года полиция прибыла выселять рабочих из одного такого палаточного лагеря у города Мэтуон. Вот только шахтёры были против, и вошедшие в Мэтоун 13 агентов частной полицейской конторы «Болдуин-Фелтс» были встречены пулями из каждого окна. Всего было убито 7 стражей порядка, включая братьев Альберта и Ли Фелтса, из семьи владельцев фирмы. Разумеется, виновных нашли и арестовали. В общем, настроения накалялись. В течение следующего года между агентами «Болдуин-Фелтс» и бастующими шахтёрами произошло ещё несколько стычек со стрельбой, в результате которых на юге штата, в округах Логан и Минго, было введено военное положение, но... как оказалось, это всё было прелюдией.

"

"

В августе следующего 1921 года «Объединённые горняки Америки» организовали масштабную акцию протеста против произвола агентов «Болдуин-Фелтс». Несколько тысяч шахтёров (называют цифры от 5 тысяч до 10 тысяч и даже до 20 тысяч человек) собрались на митинг в Чарлстоне, столице Западной Вирджинии. Они требовали у губернатора отменить военное положение, освободить арестованных за стрельбу в Мэтоуне и другие подобные эпизоды. Получив отказ, лидеры шахтёров приняли решение самим идти в округ Логан и силой освободить арестованных товарищей. Армия из 5–20 тысяч шахтёров, большинство из которых были вооружены (ружья, револьверы, холодное оружие), двинулась на юг.

Западная Вирджиния — штат горный. На перевале у горы Блэр колонну протестующих встретила полиция округа Логан. Началась стрельба. Передовые кордоны шахтёры прорвали, просто задавив числом, и полиция смогла удержать позиции, только применив бомбардировщики (частные самолёты с боевыми бомбами времён ПМВ) и газ (опять же, боевой, оставшийся с той же войны). Но даже так части шахтёров удалось прорваться через перевал и начать осаду непосредственно Логана. По итогу события приняли такой масштаб, что губернатор штата Морган был вынужден бросить в бой Национальную гвардию Западной Вирджинии — но даже ей удалось склонить победу на свою сторону только через неделю боёв.

Итог — почти 100 убитых шахтёров, 30 убитых полицейских и нацгвардейцев. Битва у горы Блэр считается самым масштабным сражением на территории США после Гражданской войны. Политических последствий события не имели, и вооружённые столкновения горняков с властями продолжались в Западной Вирджинии вплоть до 1938 года, до реформ Рузвельта.

"
Восстание подавлено. Шахтёры сдают оружие

«Кризис 6 февраля»

Париж, Франция. 6 февраля 1934 года.

Париж вообще видел немало примеров того, как мирные демонстрации превращались в вооружённые восстания. Начиная с описанных Гюго в «Отверженных» протестов 1834 года, сценарий, в общем-то, один. Оппозиция (неважно, какая) собирается на масштабный митинг (неважно, по какому поводу). Власти пытаются митинг разогнать; оказывается, что у половины участников с собой оружие; митингующие начинают отстреливаться, потом как-то сразу начинаются баррикады и уличные бои…

"
Стычка с полицией у Елисейского дворца

События 6 февраля 1934 года, возможно, не были самым крупным подобным восстанием в истории Парижа по количеству жертв, но реакция на события была колоссальной.

Всё началось с Великой депрессии, пришедшей во Францию позднее, чем в США — только в 1931 году, но ударившей не менее серьёзно. Экономический кризис вскрыл все минусы политической системы Франции — слабой и коррумпированной парламентской республики. Какое-то время правительство радикал-социалистов пыталось удержать ситуацию, но потом всё рухнуло. Экономика рухнула, обесценились вклады, а это било по традиционной опоре правящей партии — среднему классу. Один за другим лопались банки — и независимая и антикоррупционная пресса каждый раз выясняла, что владелец банка — (разумеется!) еврей, (разумеется!) связанный с правительством и участвовавший в разворовывании бюджетных средств. Резкое падение уровня жизни вызвало, как всегда это бывает, разговоры о «барыгах во власти, которые обкрадывают страну». Общество закипало, причём усиливались и крайне правые, и крайне левые.

8 января 1934 года очень подозрительно умер аферист и фальшивомонетчик Александр Ставиский (опять еврей, на сей раз ещё и приезжий, из-под Киева, и опять связанный с правящей партией и правительством). Поползли слухи о том, что Ставиского убили полицейские, чтобы замести следы коррупции в верхах — скандал был колоссальный.

6 февраля французские националисты вывели на улицы Парижа несколько тысяч человек (в том числе ветеранов Первой мировой из организации «Боевые кресты») с оружием в руках. Полиция попыталась не подпустить протестующих к Елисейскому дворцу, начала разгонять митинг. Ветераны, пришедшие на протест с оружием, начали отстреливаться…

Стрельба, бои с полицией, убитые, чуть не захваченный протестующими парламент, отставка только что назначенного кабинета Даладье — во Франции впервые возникла угроза фашистского переворота. А угроза фашистского переворота в ещё одной из великих держав — это было страшно. От такой перспективы зашевелились волосы не только у французских социалистов, но и в СССР, который надавил на своих сторонников во Франции — и в 1936 году возникает «Народный фронт» в составе радикалов, социалистов из партии SFIO и коммунистов. «Фронт» даже на пару лет становится правящей силой во Франции, и проводит лидера SFIO Блюма в премьеры. Но «Фронт» вскоре распадётся… а Третья Республика уже никогда не оправится от удара.

Красная Пресня

Москва, Россия. 10–16 декабря 1905 года.

"
Да, в центре Москвы стоит скульптура, где вооружённые экстремисты убивают стража порядка

Вообще, можно привести много примеров того, насколько легальный огнестрел облегчил революционный террор в Российской империи. В качестве примера хотелось бы взять один из наиболее хрестоматийных эпизодов революции 1905 года, название которого до сих пор носит район Москвы — Красная Пресня.

События на Пресне 10–16 декабря 1905 года являлись последним актом Декабрьского вооружённого восстания в Москве. Всероссийская политическая стычка переросла в вооружённое восстание, когда рабочий район Пресни (где находились Прохоровская текстильная мануфактура (знаменитая «Трёхгорка»), мебельная фабрика Шмита, сахарный завод, носящий ныне имя погибшего в декабре 1905 года рабочего Фёдора Мантулина, и другие предприятия) стал настоящей революционной крепостью.

Да, по сути, Пресня — это во многом такой Майдан образца 1905 года. Несмотря на несколько иное начало (забастовка, а не митинг), сходство очевидно. И здесь, и там восставшие выбирают оборонительную тактику и строят вокруг своих позиций мощнейшие баррикады (в Москве в 1905 году наиболее прочные стояли возле Зоологического сада, у Пресненской заставы и в районе Прохоровки). Причём из-за почти одинаковых погодных условий (зима) материал для строительства был почти один и тот же — мёрзлая земля, снег и лёд, накрытый сверху городским мусором и всем, что нашли. Рабочим также удалось построить за баррикадами высокоорганизованное «государство в государстве». Как писали советские историки (почти не приукрашивая): «На Пресне была создана настоящая рабочая республика, во главе которой стоял Совет рабочих депутатов. Здесь была своя комендатура, куда дружинники приводили задержанных ими подозрительных лиц, продовольственный комитет, организовавший питание рабочих, финансовый комитет, помогавший семьям бастующих, революционный трибунал, судивший предателей и провокаторов». Ничего не напоминает?

Но опять же. Пресня отличается от Майдана тем, что на Пресне огнестрел был у обоих сторон с самого начала. У бойцов Пресни было (по самым низким оценкам) три сотни винтовок, ружей и револьверов, бомбы-македонки (по сути, самодельные ручные гранаты) — всё, кроме артиллерии (хотя пару пушек они смогли захватить, но предпочли вывести их из строя — не нашлось обученных ими пользоваться). Подступы к баррикадам минировали (порох тоже был в свободной продаже). Поэтому на рабочей окраине Москвы в те дни шла настоящая война, где полиция, казаки и армия противостояли вооружённым рабочим отрядам. На Пресню из Петербурга был переброшен лейб-гвардии Семёновский полк с артиллерией, сносившей мятежные кварталы — зачастую вместе с жителями. Полицейские по всей Москве предпочитали действовать по принципу «увидел студента / рабочего — стреляй на поражение». Боевики Пресни тоже убивали своих противников на месте — без суда или по постановлению ревтрибунала, на улицах и в домах.

Как итог — стачка была подавлена, погибло и было ранено 170 человек, район полностью разрушен артиллерийским огнём.

"
«Полностью разрушен» — это не метафора. Пресня после восстания

Какой из этого вывод? Да, в общем-то, тот, что легальное оружие, при всех своих плюсах, оставляет возможность для превращения любой акции протеста — политической или экономической — в кровавую бойню. И стоит задуматься, что лучше — когда при уличных беспорядках летят яйца и брусчатка или пули и гранаты?

Рубрика "Гринлайт" наполняется материалами внештатных авторов. Редакция может не разделять мнение автора.

Оружие – не инструмент убийства, это инструмент, позволяющий убивать, а также позволяющий спасти жизнь, предотвратив развитие конфликта.

У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.